Цитаты из "Отблески Этерны" В.Камши

[Ronenvald]

"Красное на красном":
• Трудно любить то, что всегда было и всегда будет, зато осознание того, что "это в последний раз" оживляет притупившиеся чувства, и ты замечаешь вещи, которые раньше не замечал, и сердце твое разрывается от любви и боли.

• Те, кто держит на плечах небо, должны быть свободны от былых привязанностей и долгов.

• Единожды отступив, отступишь снова.

• Постарайтесь понять, что нет ничего тише крика и туманней очевидности.

• - И все же, - маркиз изнывал от любопытства. - Зачем вам понадобился оруженосец? Или все дело в его фамилии?
- Хотите упасть с лестницы? - любезно осведомился маршал.
- Создатель! Разумеется, нет! Но, Рокэ, мне казалось, вы не считаете меня своим врагом.
- Не считаю, - согласился Ворон, - потому и спросил. В противном случае вы бы уже летели.

• Нет безнадежных кампаний, есть безнадежные дураки.

• Удача улыбается тем, кто смеется. Напомните мне как-нибудь, чтоб я научил вас как следует улыбаться - сейчас я не в настроении.

• Лучший способ сохранить тайну - не придавать ей значения.

• Глупо самому укорачивать то, что с восторгом укоротят другие.

• У добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее.

• - Еще печальнее, - холодно ответил Штанцлер, - когда кому-то не принадлежит то,
что должно принадлежать именно ему.
- Это значит лишь то, что он глуп, труслив или ленив, - пожал плечами маршал.

• "Невозможно", - поднял бровь маршал, - глупое слово. И трусливое к тому же.

• Неожиданность, Ваше Преосвященство, бывает двух видов. Когда вас еще не ждут, и когда вас уже не ждут.

"От войны до войны":
• Настоящее отчаяние не ходит под руку с болтовней. Тот, кто не хочет жить, умирает молча.

• - Все было так хорошо, - в голосе Рокэ звучала несвойственная ему тоска, - и тут появились вы!

• - Ночью на улицах опасно, - маршал посмотрел вино на свет и поставил бокал на каминную полку, - убийцы, привидения, бродячие собаки и можно простудиться.

• Если вы мне докажете, что мертвый Окделл лучше живого, можете делать с ним что хотите, но мне не нравится, когда моими оруженосцами распоряжается кто-то, кроме меня.

• Забавный все-таки зверь человек, кошки пестры снаружи, а людишки изнутри.

• Прошлое - это прошлое, оно не должно путать ноги будущему.

• Мы помним то, что хотим забыть и отчего-то забываем то, что не следует.

• Не стоит показывать другим, что у тебя на сердце - не поймут и переврут.

• Излишняя осведомленность друзей оборачивается столь же излишней осведомленностью врагов.

• - Отродье Леворукого! - изрек тот. - Пособник еретиков! Изыди!
- Не хочу.

"Лик победы":
• - Но... Монсеньор... Где же ваша армия?
- Армия подойдет, - махнул рукой Рокэ, - а флот приплывет.

• Когда мои советы перестанут удивлять, я подам в отставку.

• - Ты рехнулся, - выдохнул Курт. Генерал и маршал какое-то время мерили друг друга взглядами и внезапно расхохотались. Единственное пришедшее в голову Марселю объяснение было, что рехнулись оба, но Курт, стерев выступившие слезы, чопорно произнес:
- Господин Валме, герцога Алву часто подозревают в том, что он утратил рассудок, до начала сражения, но никогда - после. Когда с моего языка сорвались слова о сумасшествии, я понял, что дело будет сделано.

• - А вот в доме Леворукий знает что творится.
- Леворукий, безусловно, знает, - согласился Алва, прыгая наземь и бросая поводья своему адъютанту, - но нам тоже хочется.

• Никогда не проси прощения, если не виноват, это неразумно.

• Отвратительней поддельных цветов может быть лишь поддельное оружие.

• От предателей не защитят никакие стены.

• - Но вы сдаетесь в плен?
- Разумеется, нет, - пожал плечами Алва, - по ряду причин это было бы просто неприлично.

"Зимний излом":
• Нельзя поворачиваться спиной даже к самым корявым лапам, если в них оказался нож.

• Забыть и не вспоминать — это разные вещи. Очень разные.

• — Ротгер, — прикрикнул артиллерист, — ваше шутовство переходит все границы
— Еще не все, — вице-адмирал откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Совершенству предела нет.

• Хочешь увериться в том, что прав, убеди другого.

• Недоучиться опасней, чем вообще не учиться.

• Не проиграть, когда победить невозможно - это больше, чем победить.

"Яд минувшего":
• - Герцог Алва, - прервал молчание Кракл, - вы осознаете, где находитесь и что вас ждет?
Алва оторвал взгляд от рассветного гимнета:
- Здравствуйте, барон. Вы не будете любезны объяснить, что у вас на голове? Выглядит, надо при знаться, не лучшим образом.
По рядам пробежал шумок, кто-то, кажется ка-данский посланник, уронил перчатку. Сверкнула медь - цивильник повел кого-то из зала. Ворон выждал, пока гимнеты скрестят свои алебарды, и осведомился:
- Барон, так что же все это означает? В Талиге наконец вошли в моду мистерии?
Кракл не ответил, кэналлиец небрежно повернулся и направился к своей скамье.
- Алва, вы забываетесь. - Сюзерен не стал ждать, когда судейские придут в себя. - Судьи, делайте свое дело!
- И в самом деле, мистерия, - зевнул Ворон, опускаясь на скамью. Он был скован по рукам и ногам, но цепи были тонкими и легкими, они не мешали закинуть ногу за ногу.
- Рокэ Алва! - потребовал очнувшийся Кракл. - Встаньте пред государем и Создателем.
- Непременно, - пообещал кэналлиец. - Как только появится государь или Создатель, я сейчас же встану.
Это было оскорблением. Хорошо продуманным, преднамеренным оскорблением, на которое невозможно ответить, не попав под новый удар.


• - Рокэ Алва! - Ангерран Карлион торжественно поднялся с места. - Высокий Суд требует уважительного отношения к Его Величеству, Высокому Суду и слугам Его Величества, исполняющим свой долг.
- Барон, - живо откликнулся Ворон, - вы всерьез полагаете, что уважительное отношение может возникнуть по вашему требованию? Вот вы лично смогли бы уважать киркореллу, потребуй этого столь любезный вам молодой человек в белом? Вы знаете, кто такие киркореллы?


• - Введите, - велел гуэций, и Оллара ввели. Через ту же дверь, что и Алву. Низложенный король и не подумал похудеть, напротив, бледное лицо стало толще, или дело было в отеках? Богатое бархатное платье казалось совсем новым, цепей не было, да и зачем? Такие не бегут и не дерутся.
Звякнуло. Алва поднялся стремительно и гибко, гимнеты схватились за оружие, но Ворон и не думал нападать, он просто стоял, глядя на понурого толстяка. Очень спокойно глядя.
- Обвиняемый, - лицо Кортнея оставалось спокойным, лицо, но не скомкавшие бумагу пальцы, - сядьте.
- Я обещал встать в присутствии государя, - отчеканил Алва. - Тогда вместо вас был Кракл, но за мной записывали весьма усердно. При желании можно проверить.


• Юриспруденция - удивительная вещь, сочетающая безумие поэта с беспощадностью математика и наглостью кошки.