Le Taon
25.01.2011 в 01:32
Пишет Эльорэ Сариэль:Поговорим? О чем-то отвлеченном.
О милых пустяках, о дорогом вине?
О цвете хризантем в чужом букете?
И о друзьях, что счастливы вполне.
А может, о сегодняшней погоде?
А может быть о том, куда пойти?
А вот - взгляни! - одеты не по моде.
А вот замерзшие трамвайные пути...
Поговорим? Мне лучше помолчать бы.
Зачем трещать " что вижу, то пою"?
Дурной комедиант всегда некстати.
Да слышишь ли, о чем я говорю?..
И шумный город, отнимая силы,
Твердит свои законы там и тут.
Я постараюсь замолчать красиво
Быть может, и молчание поймут..
URL записиО милых пустяках, о дорогом вине?
О цвете хризантем в чужом букете?
И о друзьях, что счастливы вполне.
А может, о сегодняшней погоде?
А может быть о том, куда пойти?
А вот - взгляни! - одеты не по моде.
А вот замерзшие трамвайные пути...
Поговорим? Мне лучше помолчать бы.
Зачем трещать " что вижу, то пою"?
Дурной комедиант всегда некстати.
Да слышишь ли, о чем я говорю?..
И шумный город, отнимая силы,
Твердит свои законы там и тут.
Я постараюсь замолчать красиво
Быть может, и молчание поймут..
-
-
17.02.2011 в 01:39кровавят беспощадно холодные оттенки октябрьских дождей
Куда-то завела
по камешкам площадным неведомая тропка меж дремлющих людей
Пусты мои зрачки,
улыбка невесома, и легкий тонкий шаг лелеет пустоту
Туманы сон влачит,
Роняя капли сомы, по хрупкому до боли полночному мосту
Отрывки, островки
туманных отражений в неверии и бликах вечерних фонарей
Прозрачны и легки
порывы в упоеньи забыться на изломах мелькающих теней
Мой монолог ветра
нанизывают быстро на радужный каркас ступеней и перил
Сегодня как вчера -
Глотки, порывы, искры, улыбки, блики глаз...
Минуту ты прожил
И завтра, как сейчас
Из чьих-то томных жил
Иллюзия тепла...
Разбиты зеркала
касаться рукою запретных когда-то струн,
простое паденье восторг превращает в тлен,
и в жизни нужней не алмаз, а большой валун.
А знаешь, ты прав - струны рвутся от рук чужих,
и пропуск в заветный твой храм не заслужен мной,
к победе дорога основана сплошь на лжи,
и счастье несносно, когда снабжено виной.
Ты видишь чуть дальше, а я в нелюбви тону,
мной правит досада, и истина ускольза...
Но знаешь, мне больно, как прежде, порвать струну,
и так же бесстыдно правдива моя слеза.
Груз невозможных истин слишком тяжел для легких
Мы все теперь, конечно, сильные, злые люди
Но почему, скажи мне, мы все такие крохкие?
Там, на твоей спирали, тени закрыли двери
И не уйти от права быть для кого-то главным
Я пожелаю правды, вырваться и поверить
Я пожелаю крыльев, в небо несущих плавно
Я не узнаю правды - ты?
или снова ложно...
Грани миров просты,
Нам скоро будет можно...
ночь испятнала светом фонаря
размокший снег, вчера лишь бывший белым…
он весь продрог.
он понимал, что зря –
уже часы свихнулись в беге стрелок…
и заблудились мысли в темноте…
и ныло сердце в гулком подреберье…
а он всё ждал…
не верить не хотел,
в её приход, хотя уже не верил…
он даже, в общем целом и не ждал,
а просто ноги выстыли до боли.
да что простуда? это ерунда
когда на жизнь не остаётся воли.
был для него хорош исход любой –
хоть пуля в лоб, хоть лезвием по коже.
бунтуй душа, выдумывай любовь
которой нет.
которой быть не может!..
© Николай Туманов
-
-
17.02.2011 в 01:41И когда он снял рубашку, обнажив страшные отметины на своей спине... Просто надо было видеть ее взгляд.
Тише.
Тише, пожалуйста. Все хорошо.
Нет, война уже кончилась. Полгода как.
Нет, лежи - ты еще не совсем отошел.
Ты так страшно кричал... Ты... не смей так... кричать.
Тише. Я буду здесь. Ну куда мне идти?
Эти шрамы... О, Господи...
"Брось, ерунда".
Я губами стираю чужие грехи.
Нет, не плачу. Не плачу... Болит?
"Иногда".
...
Как котенок, доверчиво спит. Разве что,
Чуть нахмурилась, тихо вздохнула во сне.
Иногда... Он "уходит".
Но чтобы потом
Обязательно вырваться.
К ней.
16.02.11
От чего умирают шуты?
От обиды, петли и саркомы,
От ножа,
От презренья знакомых,
От упавшей с небес темноты.
От чего умирают шуты?
От слепого вниманья Фортуны.
Рвутся нервы, как дряхлые струны,
Рвутся жизней гнилые холсты.
От чего умирают шуты?
От смертельного яда в кефире,
От тоски,
От бодяги в эфире,
От скотов, перешедших на “ты”,
Оттого, что увяли цветы,
Оттого, что становится поздно
Длить себя.
Умирают серьезно,
Лбом в опилки,
Как падают звезды...
А живут — а живут, как шуты.
Г. Л. Олди
А ты, не заметив, опять улыбнешься кому то
Едва ли когда-нибудь я разучусь замечать,
Как ты безмятежен в такое вот сонное утро...
Как солнечный луч проскользнув по твоей щеке,
Укрылся в уже отрастающей новой стрижке,
И вновь заискрился.... уже на твоей руке,
Ты знаешь, как сильно во сне ты похож на мальчишку?
И мне бы хотелось коснуться тебя невзначай,
Свернувшись клубочком, прислушаться к стуку сердца,
Едва ли когда нибудь я разучусь замечать,
Что главное счастье - в твоих руках отогреться...
-
-
17.02.2011 в 01:48Пора разобраться по реям и рвать якоря.
Уходим сегодня, ребята, туда, где кричат перекаты,
Покатим, уже за кормой полыхает заря.
Уходим сегодня ребята туда, где шумят перекаты,
Покатим, уже полыхает заря.
Мы время свое не забыли, нам ветры побудку трубили,
Нас женщины в шутку любили, а мы их всерьез.
Оставим все ссоры, заботы, за первым речным поворотом
И вновь ощущенье полета и высохших слез.
Пусть смерть под скалою клокочет, пусть речка - не море у Сочи.
Пусть кто-то понять нас не хочет, все это старо.
Дурак не поймет и не спросит, куда нас потоком уносит.
А за поворотом нас ждет уж другой поворот.
А если случится такое - на гребне окажутся двое,
И жизнь полетит головою меж скал, в никуда.
Я сразу, и думать не надо, за друга, что выплывет рядом,
И руку, и сердце, и душу за друга отдам...
Но вот наше время проходит - гудок и пошел пароходик
А сердце сдаваться не хочет, давай же старик.
Успеть бы, успеть бы прорваться, допеть бы, допеть не сорваться,
Остаться, остаться с друзьями хотя бы на миг»
О Лицемерие! нет ласковей порока,
Едва уста научатся слагать
Хоть сколько нибудь правильные речи,
Ты тут как тут, у дома, у порога,
И крайне сложно тебя после отогнать.
Ты Бог для слабых и рабыня сильных,
Улыбчивая, гибкая змея,
Тебе подвластны потаенные квартиры
В чужой душе, в доверчивых сердцах.
Твои притворства лишь приправленные былью.
Тебе нет равных в покорении умов,
В убийствах чувств, в раздорах и сомненьях,
Ты королева самых сладких слов,
В которых правды нет и малой капли,
О Лицемерие! Нет совершеннее творения!
Острова, которых на карте нет.
Прижимается к боку пушистый кот,
Над продрогшей далью встает рассвет.
Старый кок на кухне готовит суп -
Ночью звезд нападало полный двор.
Зашивает ветхий, седой тулуп,
Продолжая ставший привычным спор:
-Капитан, но мы ведь бывали там,
Прочесали вдоль-поперек-насквозь,
По обоим билась волна бортам!
-Просто мы надеялись на авось.
Повезет ли, нет - невелик вопрос,
Лакомый повсюду найдется кус,
Если держит парус наш "Альбатрос",
То не все ль равно, какой выбрать курс?
-Капитан, но лоции, карты... -Лгут.
Составляли люди, как ты, как я.
(Ветер снежные нити свивает в жгут,
Оплетает мачты у корабля.)
-Если море есть - остров должен быть.
(Ледяной корою покрыт штурвал)
-Просто нужно очень хотеть доплыть,
Покорив девятый и сотый вал!
-То-то мы его... покорили, да.
И засели тут на сплошной припай.
-Я уверен, друг мой, не навсегда.
Не настолько ж наша судьба слепа!
Снится коку запах мясных котлет,
Кораблю во льдах снится рокот вод,
Острова, которых на карте нет,
Капитану снятся - который год...
P.S. я в курсе, что слово "который" повторяется, что в третьей и в какой-еще-там строчке 11 слогов, а не 10, и что... и что все остальное.
Обречённость её, неизбежность.
Ты не тот и я тоже не та,
Но какая-то горькая нежность,
Защищаясь, всему вопреки
Ещё теплится где-то под кожей,
Мы с тобой навсегда далеки,
И поэтому в чём-то похожи.
Друг мой, мальчик, волчонок, палач,
Ждущий крови из порванной глотки,
Пусть хранят тебя от неудач
Бог и слёзы мои - идиотки.
Я прощаюсь, давно уж должна,
Отпускаю в московское лето.
Музыкальна, как боль, тишина,
Я тебе благодарна за это.
И за смех без причины, звучавший в нашей квартире,
Я тебя отпускаю. Тебе на зло,
Из своей души, застрявшей в отжившем мире.
Я тебя не корю. Это жизнь,
И не мне раздавать накучившие советы,
На своих ошибках сама учись,
Я устала быть вечно забытым в квартире светом.
Неоплаченный счет. Испорченный бюллетень.
Недописанный план, записка в чужом блокноте,
Извинения лживые, не вовремя и не те,
И звонок, оборванный на минорной ноте.
Я прощаю тебе несбывшиеся мечты
Протрезвевший разум. И больше себе не лгу:
Вместо "Мы" теперь есть только "Я" и "Ты".
И вот этого я простить тебе не могу...
Тёплый вечер, холодные звёзды.
Нежный сумрак наводит печаль.
Ты вернёшься, но будет поздно....
И чего-то немножечко жаль....
Ты вернёшься когда- нибудь снова
И негромко к себе позовёшь,
Только вновь не услышу я зова...
Для меня ты сегодня умрёшь.
Чуда ждать я давно перестала,
Сплю ночами и слёзы не лью.
Без тебя я немного устала...
Но пройдёт! Я уже не грущу.
День за днём я любовь убивала.
Своего я добилась вполне.
Только жить легче вовсе не стало...
Но зато стало прощк тебе!
Ты один, наконец-то, доволен!
Отдыхаешь от тесных оков....
Ты один, наконец-то, свободен
От ненужных забот, лишних слов!
Я одна... Ни о чём не жадею!
Никого и не в чём не виню!
И надежд никаких не лелею...
Потому что уже не люблю!
Ты вернёшься когда- нибудь снова
И негромко к себе позовёшь,
Только вновь не услышу я зова...
Для меня ты сегодня умрёшь.
Тёплый вечер, холодные звёзды.
Нежный сумрак наводит печаль.
Ты вернёшься, но будет поздно....
И чего-то немножечко жаль....
-
-
17.02.2011 в 04:23Неподвижно серой толщей камня лежат облака,
А в ленивых словах - точно плесень, беда проступает:
"Там по пьяни один зарубил твоего паренька...
Поспеши, господин, а не то без тебя закопают".
Эй, постой! Что за бред... Ну, малец, попадешься ты мне!..
(Ох, неловкая поза - на боль обернулся и замер.)
Поднимайся, паршивец! - на шалости времени нет...
(А в глазах - изумленье... и дождь - расплескался слезами.)
Сколько раз говорить - не таскай за собою щенка!
Нет - о господи - нет! Он живой - он сейчас улыбнется...
Он не может быть тем, что держу я сейчас на руках!
(Каково это, рыцарь, - остаться без оруженосца...)
Ты ушел слушать дождь - так о чем эти струны поют? -
И искать горизонт, что в озера грозой опрокинут.
Посмотри на меня! - ты мечтал, что погибнешь в бою,
Только не был врагом пьяный стражник, ударивший в спину...
А толпа гомонит у дороги, где кровь пролилась.
- Как их много - живых... Отчего же так пусто, так тошно?..
Есть ли место теперь на земле, чтоб укрыться от глаз,
Чтобы окаменеть - но согреть ледяную ладошку!..
Ты, конечно, проснешься... Пускай не сейчас и не здесь.
А в руке - как всегда - серый катыш намокшего хлеба...
И беду свою рыцарь несет в зачарованный лес
И кладет под деревья - лицом в серебристое небо...
(Леголас, игравшая на "Хелоте" Тэма Гили, оруженосца.
Стихи посвящены Е. Хаецкой, автору книги "Хелот из Лангедока")
как из рыжиков рагу.
Рыжим,
словно апельсины на снегу.
Мать шутила,
мать веселою была:
«Я от солнышка сыночка родила...»
А другой был чёрным-чёрным у неё.
Чёрным,
будто обгоревшее смолье.
Хохотала над расспросами она,
говорила:
«Слишком ночь была черна!..»
В сорок первом,
в сорок памятном году
прокричали репродукторы беду.
Оба сына, оба-двое, соль Земли —
поклонились маме в пояс.
И ушли.
Довелось в бою почуять молодым
рыжий бешеный огонь
и черный дым,
злую зелень застоявшихся полей,
серый цвет прифронтовых госпиталей.
Оба сына, оба-двое, два крыла,
воевали до победы.
Мать ждала.
Не гневила,
не кляла она судьбу.
Похоронка
обошла её избу.
Повезло ей.
Привалило счастье вдруг.
Повезло одной на три села вокруг.
Повезло ей.
Повезло ей!
Повезло!—
Оба сына
воротилися в село.
Оба сына.
Оба-двое.
Плоть и стать.
Золотистых орденов не сосчитать.
Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.
Ноги целы, руки целы — что еще?
Пьют зеленое вино, как повелось...
У обоих изменился цвет волос.
Стали волосы —
смертельной белизны!
Видно, много
белой краски
у войны.
(Р. Рождественский)
Нравятся мне его стихи...
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Тихонько трогает лапкой
упавший листок.
Кобаяси Исса (1762-1826)
Он сам себе господин.
Он горд, независим и непобедим,
Свободного ветра сын.
В глазах его темных жестокость видна,
Но нет в них покорности пса.
Его королевство - темнеющий лес,
Правитель он здесь навсегда.
Он сам свой хозяин и сам свой слуга,
В гордыне остался один...
И погиб, не сломался, душой не кривил,
Погибнул и все же, опять, победил!
Дух волка бессмертен, волк непобедим,
Пока существует ночь.
Он мир на колени, сегодня, поставил,
Затем он унёсся прочь.
Прошли сотни лет, но дух волка живет!
И вот, сквозь полночный простор,
Несется он в облике новом, вперёд устремляя взор.
Теперь он известен, известен врагам,
Внушая сердцам их, лишь, страх.
Он волк и последний полночный герой,
Жестокость в его глазах.
(с)
-
-
17.02.2011 в 04:27“Чертовка-погода - опять собираются тучи,
Но бриз океанский полезней любого бальзама!”
“А что за корабль на рейде?” - “Голландец. Летучий.”
“Летучий Голландец? Да что Вы? Тот самый?” - “Тот самый.”
“А, может быть, всё это ложь?” - “Это правда святая.
Он здесь ненадолго, немного застрял на погрузке.”
“Он правда летал?” - “Говорили. Давно не летает.”
“Он точно голландец?” - “Не знаю, но пьёт словно русский.”
“Сказали, он - демон!” – “Спросите у тех, кто сказали.”
“Но как же людская молва?” - “Пропади она прахом!”
“А он убивал?” - “Только скуку и чёрную зависть.”
“А те, что погибли?” - “Они погибали от страха
И сила скорее в уме, а не в верном кинжале.”
“Но шторм - это вам не рисунок на тонком картоне!
И корпус не нов и его паруса обветшали!”
“Покуда корабль мечтает - он вряд ли утонет.”
“Какой он наивный!” - “Скорее упрямый, упёртый.”
“Он что, сумасшедший?” - “Едва ли, причина другая.”
“Кого-то боится, считаете - бога ли, чёрта?”
“Да нет - ни того, ни другого. Себя, полагаю.
Он - то умудрённый старик, то малыш годовалый
И любит веселье, истории знает смешные.”
“Куда ему в море? Не выдержит первого вала!”
“Он выдержит первый. И пятый. И все остальные.”
“Выходит, что он безрассудный?” - “Скорее отважный.”
“Не слишком приветлив?” - “Порой молчаливый и странный.”
“Он может сюда не вернуться?“ - “А это не важно -
Чем гнить на земле, так уж лучше на дне океана.
Уходит куда-то надолго, приходит усталый,
А в трюме - ни леса, ни меха, ни уса китова.”
“Богатый, небось?” - “Нет, богатство к нему не пристало.”
“Так он не купец, не разбойник, не пастырь? А кто он?
Отважный моряк - укротитель зелёного змея?
Скитался по белому свету и что в результате -
Ни славы, ни денег, ни почестей! Что он имеет?
Он просто безумец!” - “Не думаю. Просто мечтатель.”
“Выходит, что не уважает ни чёрта, ни бога?”
“Бог - то, что в тебе. Hо и чёрт неотвязчив как муха.”
“А в трюмах, наверное, водка?” - “Она, но немного.
Скорей для лечения ран, чем лечения духа.
Земля для него как пустыня - глухая, немая.
Давления суши душа не выносит морская.”
“И он уплывёт?” - “Он уже паруса поднимает.”
“И он полетит? Вы уверены?” - “Я допускаю.
Не выпадет чайке проснуться болотною выпью,
Не светит матросу роскошная шляпа из фетра...
Он снова уходит - ну что же, давайте-ка выпьем!
Семь футов под килем ему и попутного ветра!”
Автор - Игорь Приклонский
Ты в детстве многому был учен,
Наследник барона Тьёр.
Скакать верхом и владеть мечом,
Без промаха бить копьем.
Баллады. Танцы. Святой Закон.
Уроки за годом год.
И: "Где-то в скалах живет дракон.
Ты должен убить его".
Ты думал об этом сто сотен раз -
И все представлял его.
Какие крылья, каков окрас
Чудовища твоего.
Как солнце ему золотит усы
И пляшет на чешуе.
...мечтал благородного рода сын
Родиться в другой семье.
Как ты однажды придешь на бой,
Как ты занесешь свой меч,
И рухнет замертво ящер твой,
Себя не сумев сберечь.
И с щек стирая следы росы
Закинув меч на плечо,
Цветную голову за усы
Ты к замку поволочешь.
Вассалы будут орать: "Ура!",
Расчувствуется отец.
А ты застынешь столбом, дурак,
Не веря, что все. Конец.
...родне ты разом разбил мечты,
Сбежав ясным летним днем.
И вместо битвы с драконом ты
Балладу сложил о нем.
Родные сразу же отреклись:
Не нужен им сын такой.
Отец за трусость "ублюдка, слизь"
Убил бы своей рукой.
Сочувствия ты не искал ни в ком,
Хоть горько, чего таить.
Но где-то в скалах живет дракон.
И он останется жить.
На улицах темно, как будто скоро полночь,
Как будто чья-то тень легла на плечи нам
И не найти приюта, и не позвать на помощь.
Блуждая в переулках, легко сойти с ума.
Все время наугад, вслепую и наощупь.
Немые мостовые, молчащие дома,
За каждым поворотом одна и та же площадь...
Какое наважденье! Быть может это бред?
А если чья-то шутка, то явно не из лучших.
Откуда ж ощущенье, что здесь начало бед,
Начало темноты, безлюдья и беззвучья?
И чудится движенье булыжной чешуи,
Как будто там во мраке прилег гигантский ящер,
Он крыльями объял владения свои
И этот город замер в молчаньи леденящем.
И душно, и темно, ни звука, ни души —
Как в склепе. И вовек не вырваться из склепа!
Но вдруг — волшебный миг! — на помощь нам спешит
Распахнутая дверь, во тьме полоска света.
В том доме у камина лежит печальный кот.
Он знает эту сказку, поэтому печален.
Он знает, будет гость, он в комнату войдет
И зябко поведет застывшими плечами.
И очень удивится, что комната пуста.
Зачем же дверь открыта?
Зачем огонь в камине?..
Оборотни в подворотнях воют так, что их даже жалко.
Она идет сквозь все это - ставить на огонь свою джезву,
Пить свой грог, читать своего Ремарка.
Перед ней расступаются звери, убийцы, люди,
Драконы уползают обратно в свои чертоги.
Потому что если только ее не будет -
В городе не останется одиноких.
Тех, что не в стае, в стаде, гуртом, все вместе,
Тех, кто хрупки, болезненны и неловки.
Кто им тогда станет петь на рассвете песни,
Указывать на жестокие их уловки.
Кто тогда смоет кровь с клыков, перевяжет раны,
Соберет осколки, возможно, предложит чаю.
Все чудовища вращаются, как ни странно,
Вокруг кого-то, кто их потом прощает.
© velsa
Человек не рыдал, не метался
в это утлое утро утраты.
Лишь ограду встряхнуть попытался,
Ухватившись за копья ограды...
Вот пошёл он. Вот в чёрном затоне
Отразился рубашкою белой.
Вот трамвай, тормозя, затрезвонил:
Крик водителя: - Жить надоело?!
Было шумно, а он и не слышал.
Может, слушал, но слышал едва ли,
Как железо гремело на крышах,
Как железки машин грохотали.
Вот пришёл он. Вот взял он гитару.
Вот по струнам ударил устало.
Вот запел про царицу Тамару
И про башню в теснине Дарьяла.
Вот и всё... А ограда стояла.
Тяжки копья чугунной ограды.
Было утро дождя и металла.
Было утлое утро утраты...
Ленинград,
1960
Николай Рубцов
Взято у Arne
-
-
19.02.2011 в 21:16Страсть – неразумна, печаль – сладка,
Спи, и пусть больше тебе не снится
Тщетной надежды кривой оскал.
Чтобы сомненьем не соблазниться,
Чтобы осталась верна рука,
Спи, неучтенная единица
С крошечным шрамиком у виска.
Смертник уже ничего не боится,
Хоть бы и склеенный по кускам.
Спи, неучтенная единица –
Холод... Свобода уже близка.
Мы легко научились прощать.
Говорим иронично про счастье,
Завернувшись в непрочность плаща.
Под обложкой вчерашнего глянца
Проступает чужое клише.
Мы еще продолжаем влюбляться,
Но любить разучились уже.
Всё проходит, проходит, проходит.
Всё кончается, чёрт побери.
Разговоры идут о погоде.
Провожанья – всего до двери.
Ты мечтаешь сорваться, остаться.
Я мечтаю признаться, обнять.
Но как в ритме последнего танца
Круг по кругу проходим опять.
Наши встречи всё реже, всё реже.
Сожаленья – совсем не о том.
Продолжаем влюбляться как прежде,
А любить – всё труднее потом.
Нам часы отыграют аккорды,
Укоризненно взглянет Судьба.
Мы прощаемся
Нежно и твёрдо.
До свиданья …
На день …
Навсегда …
Петр Давыдов
ни единой ссоры
ни одного дурного сна
просто открываешь глаза - а кругом весна
солнце плещется в небе, словно в воде блесна
и леску не видно из-за слепого света
никакого мрака внутри, голова ясна
мир прозрачный и звонкий до самого дна
ты ведёшь ее за руку
рядом с тобой она
бесконечно счастлива
чем ты готов заплатить за это?
(с) Татьяна Наумова
Плывут пред взором, медленно крошась,
И в смерти нет ни правды не измены –
Есть только кровь, безумие и страсть.
В ушах звенит моих спустя три ночи:
«Он мертв, Ферье. Он зря хотел бежать…»
Слепая смерть во тьме мне рожи корчит.
И вот теперь мне незачем дышать.
В моей постели холодно и душно
И я мечусь в агонии своей;
Мне без Адри и быть теперь не нужно,
Не нужно верить в милость королей.
И, боже мой, смешно до крика в горле!
До слез! До жара! До безумных фраз!
Он должен ЖИТЬ! Он должен быть на воле!
Он должен быть живым, теперь, сейчас!
Пусть искалечен ненавистью страшно!
Пускай не мой! Пускай в чужой стране!
Но лишь бы жил – не важно как, не важно!
Но лишь бы жил и помнил обо мне!
«Он мертв, Ферье…» Я уши затыкаю,
Я бьюсь в огне, не в силах верить в ад.
За что, о, боги, я опять теряю?
Чем перед вами так я виноват?
А смерть смеется голосом Филиппа
И у нее такой же точно взгляд.
А я кричу до боли и до хрипа:
«Ты слышишь, Смерть, верни его назад!»
Я красоту навеки проклинаю!
Я ненавижу милость короля!
И я душой сегодня умираю,
Лишь одного по-прежнему любя…
© E-l-a-i-r (Игры короля Филиппа)
-
-
19.02.2011 в 21:19В дневнике у Светланы Петровой увидела стихотворение, которое не скопировать не смогла.
Один мой друг завел себе ангела,
настоящего,
с белыми крыльями и тревожным светом в груди.
Ему предлагали рыбок, кота, гигантского ящера –
не брал: рыбок целое море, а ангел – всего один.
Нормальный попался ангел:
красивый, послушный, ласковый.
Слегка мелковат, но зато освещает комнату в темноте
и балует всех под вечер такими сказками,
каких человек не сложил бы,
да и не захотел.
Мой друг недавно устроился
на вторую работу.
Ангел в доме – не мышка, в содержании дорог.
Он же видеть не хочет супов, котлет и компота,
ему подавай нектар,
креветки,
пармезан в помидорах.
Он пьёт только чистый виски,
спит исключительно сидя,
но чтобы кто-нибудь рядом всё время стоял
с опахалом.
Друг мой стоит.
Сдувает пылинки.
Всё в наилучшем виде.
Недавно они завели грифона, будто забот не хватало.
Я временами ворчу, говорю, зачем тебе это?
Пользы ведь от него никакой, зато по горло возни.
Друг молча смотрит.
В усталых глазах – острые блики света.
И что-то такое...
такое...
Не могу объяснить.
lllytnik
От - перейдешь дорогу, свечу затеплишь
До стариковских вытертых одеял.
Страшно, когда все держит тебя на тех лишь,
Кто тебя потерял."... (с) Изюбрь.
На веселом балу кутерьма и раздор
Свадьбу принц и принцесса разыграют для всех
Но по слухам придет за принцессою вор,
Чтоб украсть и ее, и надежду, и смех
Стража храбро стоит у холодных окон
У дверей, у подвалов, у крыш и у стен
Знает старый король, что жестокий дракон
Прилетит, что бы дочь захватить его в плен
Пары кружат по залу, и барды поют,
Ярких блесток и звезд серебрится поток
И смеется веселый раскрашенный шут
Кувыркаясь у чьих-то танцующих ног
Речь вещает король - мол, придите скорей
Все, кто рыцарем может себя обозвать
И точите мечи, и седлайте коней,
И идите дракона у стен воевать
А принцесса с надеждою глянет в окно,
Избегая на принца открыто смотреть.
Ей до смерти не хочется в этом кино
Жить и править, рожать, а потом постареть.
Ей увиделось, что будет время летать,
И в пещере алмазы на платье свое
Нашивать золотою иглой, и мечтать...
Ну а трон? Да хоть пылью пускай порастет!
Принц готов защитить хоть ценою себя
Принц хватает то меч, то принцессу свою
"Я тебя защищу, я умру - но любя!
Пусть баллады об этой любви пропоют!"
А народ шепчет то, что дракон уже тут
Что проник он сквозь тень от погасшей свечи
И смеется веселый пьянеющий шут
И кричит, и поет - "Я дракон! Где мечи!"
Флейты тонко звучат, и гудит контрабас,
Выбивают тарелки торжественный звон
Маски кружат - спина, профиль, снова анфас...
Неужели средь них затерялся дракон?
Веселится народ, и кружит маскарад
Но скучает принцесса, глядит в пустоту
Принц дракону тому был бы более рад,
Чем невесты своей разгонять маяту
И принцесса, устав от кружения пар
Поднимается в башню свою - на балкон
Не появится ли, сея ужас и жар
Златокрылый, прекрасный, огромный дракон
Принц внизу ее ждет, стража рыщет в тени
Затаились с оружьем, и лучники ждут
Только слышит принцесса - бубенчик звенит
На балкон, чуть шатаясь, поднимается шут
Оглянувшись, принцесса скривилась слегка
Мол, что надо тебе, ты уныл и постыл...
Он схватил ее вдруг - и рванул в облака
Распахнув полотнища сверкающих крыл
Это в кровь и насквозь, как игла, как дурманный дым.
Там, где осень пронзает небо и пьет сердца,
Кто из нас, хоть на миг, не хотел кем-то быть другим
И в глубинах зеркал своего не узнать лица?
Кто из нас в темноте кофеиновых злых ночей
Не сжигал пальцы свеч, вдохновения выпив яд?
Кем мы мечены, братья? Не выжжены на плече,
Но в провалах зрачков эти клейма всегда горят.
Те, что глубже души, запечатаны в нашу суть,
Те, что гибель, отрава для тех, кто нас смел любить!
Через боль познавать любовь, через смерть - свой путь...
А в спокойствии счастья мы плохо умеем жить.